Ольга Карманова(г.Артемовский). Я слышу гром афганских гроз...

О себе автор стихов говорит: "Пишу стихи давно, с юности, но никогда не придавала этому серьезного значения. Часто даже и черновики не хранила. Когда 35 лет исполнилось, кто-то похвалил, начала записывать. Когда в 43 года круто поменяла жизнь, пошла учиться и сменила сферу деятельности (из ведомственной охраны РЖД — в образование), то стала принимать активное участие в различных конкурсах. На одном из них, посвященном Дню славянской письменности и культуры меня заметила руководитель ЛИТО "Муза" Вера Борисовна Хусаинова. Это случилось в 2016 году. С тех пор, помимо работы и учебы, у меня есть занятие для души. "

Почему же поэтессе близка тема Афганистана? "Тема афганской войны близка потому, что пришлось встречать и быть знакомой лично с ребятами, которых эта война сломала. Как в фильме "9 рота" один из героев говорит: "Вернусь и буду пить, и снова буду пить, пока не забуду это всё". Но забыть-то невозможно, сколько ни пей. А жизнь — под откос... Может быть, чувство вины: они что-то совершили в своей жизни, а что я совершила?!. — не дает покоя. И точно живет обида за них, когда чиновники, от которых зависела возможность дать бесплатно обещанные квартиры или какие-то другие льготы, отвечали: "А я тебя туда не посылал". Не знаю, действительно трудно. Одно знаю, что даже среди моих ровесников звучат высказывания, мол, зачем надо эту тему без конца поднимать да еще каждый год вспоминать об этом. Вот здесь я просто в бой бросаюсь: за тем, что им нужна наша память, а не умозаключения о смысле той войны".

НЕ ВЯЖИ ТЫ МНЕ, МАТУШКА...

Я тетрадки проверю и сразу в сторонку,

И за дело, что мне по душе и самой:

Продолжаю вязать новый свитер ребенку,

Он из Армии скоро вернётся домой.

Как ждала это время — врагу не желаю,

Не учили молиться ни бабки, ни мать.

Что поделать, раз доля мальчишек такая -

Долг сыновний им Родине нужно отдать.

Как придёт мой кровинка, я свитер надену,

Чтоб согрелся любовью горячей моей.

Эта радость оплачена мерой бесценной:

Семью сотнями долгих мучительных дней.

Отгуляет свой отпуск, потом на работу,

Встретит девушку, женится, внуки пойдут,

Им я тоже отдам всю любовь и заботу...

Так мечты и плывут по течению минут

И ложатся под спицы красивым узором,

Но уже не спасут от морщин и седин.

А ещё: целый месяц — это вовсе не скоро,

Если служит в Афгане единственный сын.

 На работе хвастает: "Свитер я связала,

Как придёт сыночек, подарю его!"

А одна так резко ей в глаза сказала:

"Ты дождись сначала парня своего.

Старая примета, видно, подзабылась,

Будто не бывала молодой ты, мать:

Чтоб с младенцем в родах горя не случилось,

Не должна ты в руки спицы с пряжей брать!"

"Да какой младенец! Стукнуло вот двадцать!"

Он отца уж выше на голову стал!"

- К новой жизни надо будет возрождаться,

Он не на курорте был, а воевал!

 Не вяжи ты мне, матушка, свитер на спицах,

Не носить мне его да на радость тебе,

Здесь под небом афганским сегодня не спится,

Где-то встал поперёк я злодейке-судьбе.

И уже заготовлена пуля душмана,

Та, что завтрашним днём жизни выпишет "стоп",

И поднимут на борт работяги-"тюльпана"

Груз под номером 200 — оцинкованный гроб.

К вам поедут домой военком, "неотложка",

Чтоб помочь тебе обморок твой пережить.

И ни свитер уже, ни другая одежка

Не нужны, чтоб в могилу меня положить.

Закричишь, как очнешься, судьбу проклиная,

И желать станешь смерти себе же самой.

Ты за то лишь прости, моя мама родная,

Что не смог я живым возвратиться домой.

Черным станет отныне

Для неё белый свет.

Сердце в горе застынет.

Свитер есть. Сына нет.

ПАМЯТИ САШИ АИСТа...

Родные, милые ребята,

Покинув дом свой навсегда,

Вы в двадцать лет ушли в солдаты,

Чтоб не вернуться никогда.

Ушли, оставив мам, любимых,

Надеясь в жизни всё успеть...

О как она непостижима,

Парней двадцатилетних смерть!

А мы здесь бегали на танцы,

Давали повод для молвы,

Мы не могли и догадаться,

Чрез что там проходили вы.

И вдруг заметка из газеты

Цепляет за душу, и всхлип...

И я осознаю, что где-то

Ровесник мой сейчас погиб.

Я слышу гром афганских гроз,

А в сердце — отзвук боли адской,

И запах дыма, что принес

Мне ветер с той войны афганской.

УЧИТЕЛЬНИЦА.

Учительница старая сказала:

"Облегчить жизнь парням немного чтоб,

Я сразу двойки ставить перестала,

Когда пришёл афганский первый гроб.

Не знают пусть совсем литературу,

Не важно, что не выучен урок,

Быть может, предстоит им пулю-дуру

Найти однажды, выполнив свой долг".

Наверно, в благодарность за мальчишек,

За доброту, проявленную к ним,

Сынок живым из "мясорубки" вышел -

К ней из Чечни вернулся невредим.

ВЛАДИМИРУ ПОРОШИЛОВУ.

Он выходит на сцену, как на передовую.

Здесь оружье — гитара, а не автомат.

Он поёт свои песни, как будто воюет,

Он воюет за память погибших солдат.

Он все войны прошёл и "горячие точки",

И остался живым, чтобы песни нам петь.

Бог даёт ему сил, так как, видимо, хочет,

Чтоб и наши сердца тоже стали болеть.

Чтобы не затянулись корой равнодушия,

Чтоб потом отстраненно не стали мы жить.

Как живым, так и павшим, это важно и нужно,

Потому офицер продолжает служить.

Очень хочется боль его сердца облегчить,

И любовью как будто плащ-палаткой объять,

И подставить свои, пусть не сильные плечи,

Чтоб без устали мог он ещё воевать.

И пусть каждый, кто слышит, не будет спокоен,

И тогда — нашу память ничем не убить.

Он на этой войне и один в поле воин,

И он просто не может не победить!