Вместе выстояли! Артемовцы – герои трудового фронта

В конце 1942 года на Егоршинском железнодорожном узле стали создаваться комсомольско-молодежные бригады.

Лучшими были бригады машинистов паровозов Геннадия Голендухина и Павла Мосиенко. Они самостоятельно готовили свои паровозы к зиме.

С 1942 года П.А. Мосиенко – бригадир комсомольско-молодежной бригады машинистов паровозов на железнодорожной станции Егоршино.

Одна из первых «тысячниц» Артемовского машиностроительного завода. Ей присвоено звание «Гвардеец трудового фронта Великой Отечественной войны».

Бабенко Полина одна их первых тысячниц Артемовского машзавода, Гвардеец трудового фронта

Одна из первых «тысячниц» Артемовского машиностроительного завода. Ей присвоено звание «Гвардеец трудового фронта Великой Отечественной войны».

Родилась в 1923 году в Казанской области.

В 1936 году умерла мама, трое детей осталось сиротами…

Гемалий вспоминает: «отец женился. У мачехи были свои дети, появились общие. А в 1940 году сгорел наш дом. И, когда в село приехал вербовщик, я, 17-летней, завербовалась работать на шахту.

22 августа 1940 года нас, пять девушек из нашего села, привезли в г. Прокопьевск Новосибирской области. Но комиссия меня в шахту работать не допустила – молода. И пришлось мне работать на поверхности шахты на разных работах, понятно, заработка, на который я надеялась, не было, а были слезы и досада.

В марте 1941 года моя семья переехала в город Артемовский. Я стала просить расчет, чтобы уехать к ним. Только в сентябре я расчет получила, и приехала в Артемовский.

Образование мой – пять классов на татарском языке, ясно, что в перспективе всю жизнь физический труд меня ожидал. Отец повел меня на Егоршинскую ГРЭС, на топливоподачу, где работал сам. Определили мне место работы – разгрузка вагонов с каменным углем. Приходили вагоны по 25 тонн, по 60 тонн. Ставили на вагоны по два человека. Если уголь с шахты «Бурсунка», то выкидывали лопатами. А если уголь экибастузский (там шахты водяные, уголь мокрый, зимой он смерзался в глыбу) его долбишь ломом или киркой. Иногда никаких сил не хватало работать, а руки болели так, что лопату не могли держать, не только лом, но жаловаться некому, кроме Господа Бога. Работаешь, а слезы текут и текут.

Хлеба давали по 700 граммов. Если норму перевыполнишь, получишь еще 200 граммов по стахановскому талону. Но, чтобы норму перевыполнить, надо было много пота пролить. Только в конце войны стали давать хлеба по килограмму.

Давали спецодежду: стеганые брюки, фуфайку, варежки, зимой – суконные бурки на резиновой подошве, ноги в которых от резины все время мерли. Осенью и весной – брезентовые ботинки на деревянной подошве. Мало того. Что идешь, а стук широко раздается. Ходить в них было тяжело: ведь подошва в них не гнется.

Отца забрали в трудармию в Свердловск. Мачеха забрала детей и уехала на родину. Осталась я опять одна. Жили в бараке, в комнате нас 6 человек из трех семей; как все выдержали – уму непостижимо».

Гемалий Абнагимова проработала на топливоподаче 40 лет.

Награждена медалями: «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны 1941-1945гг.», «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», «Ветеран труда», юбилейными медалями, Похвальными грамотами, благодарностями, премиями.

Общий стаж 52 года 9 месяцев.

Родилась в 1925 году в д. Сеит-асан Крымской области, по национальности гречанка.

После окончания 8 классов началась Великая Отечественная война.

«Нас девушек сразу мобилизовали на укрепление Перекопского перешейка, где мы вместе с солдатами рыли противотанковые рвы. Вырыли – в Крым не могли не пройти ни советские, ни немецкие танки, но фашисты без танков заняли Крым, а мы оказались в оккупации. Что нам пришлось пережить, не дай Господь никому!»

После освобождения Крыма Мария Дмитриевна вместе с родными была выслана на Урал, попала в Артемовский район.

«Привезли на Буланаш, 27 июня «прошли» технику безопасности, и с 28 июня стали мы шахтерами. Вместе со мной спустилась в шахту моя 16-летняя сестра Прасковья Дмитриевна, работали в лаве навальщицами. Как 12 часов поотгребаешь уголь в ночь, идешь домой – шатает. А какой отдых днем в бараке, где людей, как сельдей в бочке, в каждой комнате по две семьи, в коридоре ребятишки бегают, играют, кричат, дерутся?.. С больной головой идешь опять в шахту на 12 часов.

Шахты водяные. Резиновые сапоги давали бывшие в употреблении, они протекают, а ноги мокрые мерзнут. В низкой лаве отгребать уголь приходилось на коленях, сестра получила ревматизм ног. Потеряв здоровье, она рано ушла из жизни, оставив двоих маленьких дочек сиротками.

Я в шахте проработала 14 лет. Там и оставила здоровье. Обо мне начальство говорило: «Самый безотказный человек». Сколько просят, столько и работала. Не вышел сменщик – две сены работаю, а куда бы не выдвинули, нельзя – предатель…»

После 1956 года стало можно. Мария Дмитриевна работала три созыва депутатом Буланашского поселкового совета.

Архапчева М.Д. имеет звание «Ветеран труда шахты Буланаш 2-5», «Отличник угольной промышленности СССР», награждена медалями «За доблестный труд во время Великой Отечественной войны 1941-1945гг.», «За трудовое отличие», «Ветеран труда».

Лидия Яковлевна родилась в 1920 году в селе Фишер в Марксштадском районе Саратовской области, по национальности – немка.

Была выселена вместе с родными в августе 1941 года вглубь страны.

Привезли в Баку, там погрузили на баржи и морем привезли в Красноводск, в Туркменистан. Потом – по всей Средней Азии в г. Семипалатинск, а конце ноября, в открытой барже по Иртышу повезли на север.

«…Ветер, дождь, снег – укрыться негде. До ледостава успели дотянуть до Павлодара. А дальше – на быках в колхоз имени 17-го Партсъезда. Поселили в глинобитный барак без печек. Жили по три семьи в комнате. Спали на полу. Холодно. Теплых вещей нет Мне сшили фуфайку из матраца. На ногах боты и простые чулки. Сами смастерили очажок. Съездили на быках в степь, наломали курая, появилась возможность сварить картошку, которую выменивать на вещи ходили в г. Павлодар.

Работали в колхозе, но в Павлодарской области уборка стала подходить к концу. Меня, двух братьев и невестку Клару отправили на уборку хлеба в Кустанайскую область. Здесь работали декабрь, январь, половину февраля. Жили в степи в балагане. На мне та же фуфайка из матраца и боты с рваными чулками. Работала на комбайне, отгребала и отбрасывала солому. За день наглотаешься пыли, забьет нос и глаза. Умыться нет ни теплой воды, ни мыла. Братьев забрали в Кустанае еще в трудармию.

Весна. Началась пахота. Потом сенокос. Жили в поле, в шалаше. Весной холодно, летом комары и мошки не давали покоя, донимали так, что костер раскладывали прямо в шалаше, чтобы их выгнать. Так в дыму и спали.

А в декабре нас с Кларой вызвали в военкомат и мобилизовали в трудармию. Привезли в Краснокамск, поселили в барак из мокрых досок. Холод зверский. Работать на улице, на 30-40 градусном морозе, и то легче, чем жить в этом холодном, сыром бараке. Строили жилье нефтяникам – бараки с каркасно-засыпными стенами. Мы копали ямы под столбы. Днем копали ямы заключенные. А мы – с 7 часов вечера до часов утра. Среди ночи – час перерыв. Я работала в той же фуфайке из матраца, на ногах плетеные лапти и унты, сшитые и з ткани. Стеганные ватой. Хлеба 8 – граммов, а труд тяжелый – чувство голода мучило всегда. Весной 1943 года отправили работать в колхоз – хлеба 500 граммов….

А сколько таких ужасных моментов пережито, не расскажешь. …До 1956 года, до нашей реабилитации, мы ежемесячно отмечались в комендатуре».