Туруханский район КрасноДАРского края

Мой рассказ об участнике одного из боев 203-й стрелковой дивизии, прошедшей путь от Сталинграда до Чехословакии и громившей Квантунскую армию.

На счету дивизии — освобождение легендарного Краснодона, где пришлось 15 февраля 1943 года разминировать ствол шахты №5 для безопасного извлечения из него замученных молодогвардейцев. (Тогда мир еще не ведал, какие героические поступки совершали члены «Молодой гвардии» в фашистском тылу). «Мы отомстим за вас, герои Краснодона, и навсегда сохраним память о вас… Мы дойдем до логова фашистского зверя, и не будет ему пощады…», — приводит слова, звучавшие в тот день на митинге, командир дивизии Гавриил Станиславович Зданович в своих мемуарах.

Весь май, июнь, июль и половину августа 1943 года «дивизия не имела соприкосновения с противником», находясь в резерве фронта и на пополнении личного состава после кровопролитных боев на Миус-фронте, что на Донбассе. Подразделения усиленно готовились к предстоящему наступлению.

В двадцатых числах мая командиром взвода 592-го стрелкового полка был назначен прибывший из Свердловска выпускник Черкасского пехотного училища Рычков Юрий Евлампиевич. Это он имеет непосредственное отношение к странному заголовку рассказа.

К середине августа 1943 года (в районе села Голая Долина Славянского района Сталинской (ныне Донецкой) области) все 3 полка дивизии, основательно подготовленные к боям, заняли исходные позиции, которые располагались на прежде — обескровленных в изнурительных боях других частей Красной Армии.

Командир дивизии вспоминает: «К рассвету 16 августа полки перегруппировались и заняли исходные позиции для атаки. А ровно в девять земля содрогнулась от мощной канонады. За нашими боевыми порядками к небу взвились и тут же угасли яркие сполохи. Все заволокло дымом и гарью… В ту же минуту над позициями врага взметнулись черные султаны разрывов. Воздух стал густым и жарким… Так начался тяжелый кровопролитный бой у села Голая Долина, продолжавшийся для нашей дивизии целых 15 суток».

В журнале боевых действий дивизии указано, что потери 592-го полка в первый же день атаки составили — 32, в том числе, 6 командиров взводов.

В списках потерь офицерского состава дивизии числится и лейтенант Рычков Ю.Е. Но при этом отчество, место рождения и адрес матери, по которому надлежало отправить похоронку, искажены, допущены непозволительные опечатки: напечатано Емельянович (надо Евлампиевич), место рождения – село Верхне-Имбатское Туруханского района КрасноДАРского края (эту опечатку туруханцам объяснять излишне), адрес матери – Артемовск Сталинской области (надо Артемовский Свердловской области).

Для семьи, особенно матери, эти опечатки явились причиной и так бессонных ночей, переживаний за судьбу сына, внезапно прекратившего присылать весточки. Последнее письмо отправлено сыном 1 августа 1943-го с фотографией.

И начались долгие и томительные минуты, часы, дни и годы в неизвестности, в ожидании хоть какой-либо весточки, пусть даже самой страшной…Почтальон приходил обычно в одно и то же время. Вначале ждала у ворот, затем — у моста через пруд, потом сама стала бегать на почту к приходу первого почтового вагона из Свердловска. Помогала раскладывать письма по адресам, сама разносила на свою улицу и соседние поселки, чтобы порадовать родных заветным и желанным треугольником…

Демобилизовался из армии муж, Евлампий Константинович, к концу мая 1945-го вернулась домой, служившая хирургической медсестрой в госпитале дочь Евгения, а от Юры ни весточки, ни извещения… Женя, навидевшись в госпитале искалеченных войной молодых ребят без рук, без ног, предположила, что и Юра где-то в госпитале мается и не может, не решается сообщить о себе «таком» домой.

И вот в самом начале 1946 года в дом Рычковых постучал однокашник Юры по военному училищу и однополчанин, лейтенант Федор Такишин, только что демобилизованный из армии. Он и поведал о первом и ставшем последним бое Юры. Взводы, которыми они командовали, находились рядом. Вся картина гибели товарища происходила на его глазах. По словам командира дивизии два полка наступали в одну линию на фронте полтора километра. Легко представить, что на каждого красноармейца приходилось чуть более двух метров. Это было главное направление удара дивизии.

«Позиции, на которых располагался 592-й полк, были весьма уязвимы с военной точки зрения, — рассказывает Ф.Такишин. Мы находились у самого основания высоты и противник наблюдал нас как на ладони, ведя прицельный огонь по нашим порядкам, в первую очередь целясь в командиров, чтобы обезглавить наступающих. Разрывная пуля, выпущенная фашистским снайпером, ранила Юру в живот, и только взрыв немецкой бомбы прекратил мучительные страдания командира взвода».

В этом бою каждый 5-й из погибших – командир взвода. Это самая уязвимая командная должность в Красной Армии периода Великой Отечественной войны. В именном списке безвозвратных потерь офицерского состава 203-й стрелковой дивизии за период с 16 по 27 августа 1943 года значится 51 офицер, из которых 94 % — в звании от младшего до старшего лейтенанта, 88 % из них – командиры взводов, 4 % – командиры рот, 61 % – коммунисты и комсомольцы («Коммунисты и комсомольцы – вперед!»), 70 % – из России, 18 % — Украины, из Белоруссии, Казахстана и Узбекистана -2 %. Не успевших создать семью – 66 %, они родились в 1922-1925 годах. Эти данные можно экстраполировать на всю страну: остались лежать в полях от Сталинграда до Берлина молодые, неженатые, коммунисты и комсомольцы.

Мария Михайловна имела основания гордиться сыном. Он сообщал, что курсанты выбрали его ответственным за получение и раздачу хлеба. Буханки, которые он получал на все учебное подразделение, хранились на его кровати под матрацем. Цену хлеба уральцы особенно осознали в голодную зиму 1942-го. На рынке буханку хлеба можно было купить за 400 рублей, при этом месячный оклад учительницы ремесленного училища составлял 500 рублей. Курсанты поручали раздавать хлеб самому совестливому, честному и бескорыстному товарищу.

Мама всегда сокрушалась: «Ну зачем он написал «На вечную память?» Если бы не написал, то может быть остался бы жив…»

И вот начало мая 1943 года. Училище закончено, получено первое офицерское звание «младший лейтенант». По пути к месту назначения на одной из станций успевает отправить письмо: «Мама! Слушай внимательно радио. Скоро фашист побежит: мы едем сражаться».

С самого начала войны из дома Рычковых на Урале были призваны трое: Женя, корректор газеты «Егоршинский рабочий», как окончившая курсы медсестер, для службы в санитарном поезде, Евлампий Константинович, отец и немецкая овчарка Индус, друг и товарищ Юры на охоте: умные собаки после специальной подготовки с привязанными к бокам минами подрывали фашистские танки. Затем, по достижении возраста, Егоршинский военкомат направил слесаря электроцеха Егоршинской ГРЭС Юрия Рычкова в военное училище.

Юра, как коренной сибиряк, увлекался охотой, метко стрелял. В самом раннем детстве в селе Верхне-Имбатское двухлетнего краснощекого бутуза Юрку добродушная тунгуска решила прокатить, усадив его за своей спиной на нарты. Проделав путь вокруг села и подъехав к дому, оглянувшись, она обнаружила нарты пустыми. Поднялась паника. На поиски ребенка поднялось все село. Поземка и сгущавшиеся сумерки осложняли задачу. И вдруг под одним из сугробов обнаружили какой-то сверток. Это был укутанный в теплую шубенку малыш, спящий крепким сном и не знавший, какой переполох произошел в селе. А вот через 16 лет фашистская пуля навсегда уложила его в донецких степях. 77 лет несут к братской могиле букеты тюльпанов и сирени благодарные потомки.

А теперь вернемся к несуразному заголовку моего рассказа.

Всю сознательную жизнь собираю материалы о 203-й стрелковой дивизии. В 1980-х годах встречался в Одессе с ветеранами дивизии, освободившими город-герой 10 апреля 1944 года, а в середине 2000-х судьба свела меня с командиром батальона этой дивизии Михаилом Андреевичем Глобенко, военкомом г. Красноармейска Донецкой области. 21 сентября 2020 года, надеемся, Михаил Андреевич встретит свое 100-летие. Не смотря на 4 тяжелых ранения, в том числе в правую руку, он сохранил прекрасную память и каллиграфический почерк. Он подарил мне список ветеранов дивизии, проживающих в Донецкой и Луганской областях.

По одному из них в Донецке мне посчастливилось познакомиться с Кордюковой Анастасией Ивановной (по мужу Янопуло), которая служила машинисткой при штабе дивизии. Вскоре интернет позволил прочитать список безвозвратных потерь с ошибками, о которых я писал в самом начале. В нижнем левом углу 2-го листа этого списка, как и положено, значится отметка: «отп. 3 экз. А.К.». «Да, это мои инициалы – Анастасия Кордюкова», — подтвердила мою догадку Анастасия Ивановна. Так случай свел меня с человеком, ошибки которого принесли немало беспокойств нашей семье!

Не могу корить ее за это: документ печатался в полутемном блиндаже, под вой снарядов и мин, в дыму и гари, в нестерпимый августовский донецкий зной. Это сейчас в кондиционерной атмосфере, в тиши и покое сплошь и рядом пишущие допускают грубейшие опечатки. Это не сравнимо.

На этом можно было бы и закончить повествование, если бы не одно обстоятельство. Недавно в освободившейся соседней квартире на нашей лестничной площадке появилась новая соседка. Познакомились. Ею оказалась внучка Анастасии Ивановны Кордюковой – Аня!..

У Расула Гамзатова есть такие строчки: